Я помню несмутно, как
небо дымилось,
Когда по дорожке, плескавшей в мой
дом,
Ты вместе с туманом не шла, а
струилась,
Почти неземная и вся - в голубом.
Чудная и чудная жизнь наставала,
Весна наплывала, и свет нарастал.
Повсюду вдогонку звенели бокалы,
И кто-то незримый на скрипке играл.
Дни шли чередой и на сны походили.
Я жил наудачу, как ходят с туза.
Как крылья меня над землею носили
Глаза больше мира и только глаза.
И нежное слово толкуется грубо,
Поэтому мной не воспеты еще
В вишневом угаре сквозящие губы,
Одни только губы, лишь губы и все...
Мечты и деревья обрызгала завязь.
Куда б мы ни шли, становилось тепло,
Но исподволь зависть, безликая
зависть,
Сгущаясь, над нами простерла крыло.
Нас темные люди почти убедили,
В бессилье своем выбиваясь из сил,
И в том, что друг друга совсем не
любили,
И ты не любила, и я не любил.
Я помню несмутно, как твердь
раскололась,
Как бездна заплакала в сердце моем.
Остался лишь голос, чарующий голос,
Что кружит в ночах надо мной
журавлем.
Но что-то короче становятся ночи,
Мне страшно, что он перестанет
кружить
И канет в пределы, далекие очень,
Я музыкой стал, чтоб его приручить.